Лесные массивы, окружающие
деревню Озерщина, находящуюся в Речицком районе Гомельской области Беларуси, специальных
названий не имеют, но в лесах есть места, отмеченные собственными именами.
Например, в Смолокурне в прежние времена «гнали»
смолу. В Печах для кузнечного ремесла
выжигали древесный уголь.
Дорога из брёвен, проложенная когда-то через болотистый лес к Днепру, до сих пор известна как Лежнёвка. В местном говоре выражение лежное место понимается в значении «устойчивое, надёжное».
По Лежнёвке перевозили на телегах к реке лес, который
затем на плотах направлялся вниз по течению, в Украину, как будто бы в
приморский город Херсон.
Небольшая лесная
возвышенность носит название Лысая Гора.
На этой горе нет ни одного дерева, что говорит об отрицательном энергофоне
данного места.
Однозначный
культурно-исторический и мифологический подтекст имеет название Святое озеро, связанное с одним из
здешних водоёмов. Утверждают, что глубина этого озера в самом его центре достигает
12–13 метров. На крещение традиционно именно из Святого озера брали воду,
считая её особенной по свойствам. Рассказывают и типичное для других
местностей, где имеются подобные наименования, предание.
Якобы на месте Святого
озера в давние времена стояла церковь, а потом она ушла под воду. По другой
версии, церковь находилась на берегу и упала, провалилась в озеро.
Мы думаем, что в древности
на берегах Святого озера в данной местности справлялись языческие обряды,
связанные с водой. В языческом лексиконе слово святой понималось иначе, чем в последующей христианской традиции, а
именно как «могучий», «сильный».
Озёра, источники вообще,
из которых брали воду для языческих заклинаний, по ассоциации наделялись
сверхъестественными свойствами. Очень часто такие водоёмы подпитываются
глубинными родниками, несущими целебную энергию Земли.
В христианскую эпоху в
Святое озеро бросали кресты, которые уже в наши дни жители Озерщины время от
времени доставали со дна водоёма.
Название Бабье болото соотносится с гидронимами
типа Баба, Бабино, Бабка, Бабья Струга (от слова струга – «проток»; «ручей или небольшая
речка со стремительным течением»; «течение на болоте»; «струя, поток»), Бабин поток, Бабин Дол, известными в разных местностях Беларуси и за её
пределами. Во многих случаях такие названия указывают на глубокие и опасные
места – топи, трясину, омуты, водовороты. Кроме того, указанные
гидронимы имеют мифологический смысл.
Среди славянских языческих
божеств была Белая Баба – повелительница вод, стерегущая
водоёмы и, по представлениям наших предков, обитающая в них.
Типологически гидронимы с
корнем Баб- соотносятся с названиями
речек типа Девка, Девица, Девушка, Девичья. Вода
испокон веков осмыслялась как женское начало.
Как можно полагать,
именования водных объектов словами с корнями Баб- и Дев- указывали на
те места пространства, которые оказываются под воздействием особой энергии
Космоса, связанной с представлениями о женском его начале, которое олицетворяла
Мать Мира.
При этом данная
космическая ипостась символизировала не только силу жизни, но и силу смерти. Поэтому
наименования с корнем Баб- связаны
как с текущими водами и чистыми озёрами (Бабья
Струга, Бабино), так и с опасными местами в водоёмах и гиблыми болотами (Бабин Вир, Бабино Топило, Бабино Черево).
В таком аспекте следует
толковать и предание о возникновении речки Ведричь, которая берёт начало возле
деревни Липов Калинковичского района Гомельской области и протекает недалеко от
Озерщины, где и впадает в Днепр.
По преданию, в кринице, из
которой затем потекла река, утопилась девушка, обесчещенная сыном богатого
пана. Возникшую речку назвали по имени девушки – Ведричью.
Впрочем, этот гидроним
связан не с личным именем человека, а с древней индоевропейской корневой
основой в значении «вода». Что же касается социальных мотивов этого и подобных
ему преданий, то они являются лишь верхним содержательным слоем, за которым
скрывается первоначальная информация.
Превращение
девушки-утопленницы в реку, воду может пониматься как отголосок древнего
языческого обряда жертвоприношения богам. В более новые времена в купальские
дни топили в воде куклу – Морену, Купалу, Кострому, Русалку. В глубокой же
древности жертвой была реальная девушка, которую «отдавали» нередко святым
озёрам, родникам, бросали в речные омуты, где, по поверьям, жертву ожидали
водные демоны.
Сама озёрная местность
вокруг Озерщины способствовала, как нам представляется, живучести языческих
культов, связанных с водой.
Можно предположить, что
предание о Ведричи сложилось в результате контаминации (объединения) двух
разных сюжетов – во-первых, о жертвоприношениях девушек обитателям некоего
параллельного пространства, а во-вторых, о хозяйке водоёма, являвшейся людям в
облике девочки или девушки.
В нашей картотеке есть рассказы
о девушках, блуждающих вокруг озёр и болот, записанные в разных местах
Беларуси. Почему бы не согласиться с тем, что современные варианты известных
нам преданий, в том числе и предания о Ведричи, являются модификациями более
древних сюжетов, в которых некие астральные существа, хранительницы или хозяйки
водных объектов, выходили из водоёмов и представали перед людьми в облике то
маленькой девочки, то красивой девушки. Их могли принимать за утопленниц.
Известно, что водная сфера
как концентратор энергии является идеальной средой для пространственных
порталов между различными измерениями и планами бытия.
В Озерщине мы записали
названия двух маленьких речек – Дражня
и Харба. Гидроним Дражня означает «болотистое место», а
гидроним Харба понимается как
«текущая речка», «протока». Речка Харба исчезла, но название её перешло на
часть деревни Озерщина.
Интересно, что в
Хабаровском крае России также есть речка Харба, и её название объясняется из
тунгусо-маньчжурских языков как «мелководная речка» или «река с отмелями».
В нашем же случае
объяснение базируется на славяно-иранском материале: сербское и хорватское
слово хро, иранское хар означают «течь».
Назовём ещё ряд интересных
местных наименований. Место в лесу, где прежде было самое большое и глубокое
болото, так и называется Великим Болотом.
Ещё одно лесное место,
когда-то расчищенное под пашню, носит название Падирки. Луг на месте выжженного леса и кустарника известен под
названием Выгары.
С поляной в лесу в форме
круга связан микротопоним Круглое.
Место в лесу, по всей видимости, бывшее старое болото или остаток старого русла
речки именуется Дедним Мхом.
Высохшее болото,
находившееся рядом с домом лесника по фамилии Янченко известно как Янченково
болото. Залив Днепра соответствующей формы обозначается словом Хвостец.
Есть озёра – Старица и Запрудное, сенокосные луга – Грузкий
Лог и Глинище, возвышенность Красная
Горка, глинистая почва на которой
якобы имеет красноватый оттенок, хотя известно, что такие названия в иных
местностях связаны с глубокой стариной.
Известен праздник Красная горка, который по народной
традиции отмечается в первое воскресенье после Пасхи. Этот день в церковном
календаре именуется Антипасхой и
открывает так называемую Фомину неделю.
С древних времен Красная горка была языческим праздником
окончательного перехода к весне и возрождения солнца. Название праздника по
ассоциации переносилось на возвышенные места («горки»), где проходили народные
гуляния.
Окраина Озерщины имеет
название Козинец. Жители этой части
деревни будто бы держали коз, которые паслись на лугу под тем же названием – Козинец.
Названия Козиное Поле, Козлинка, Козлы, Козляк, Коза, Козелец, Козинец, Козечин, Козиные Скоки и подобные им, которые встречаются в разных местностях
Беларуси, в окрестностях многих деревень, соотносятся не только с сенокосами и
сочными лугами, приречными низменностями с обильной травой, но и с хлебными
полями и с урочищами, использовавшимися ранее для посева зерновых культур.
В некоторых из приведенных
названий «законсервирована» информация о любопытных обрядах. Например, в
урочищах, носящих наименование Козиные
Скоки, проводилась свадебная
обрядовая игра – «коза», заключавшаяся в прыганье друг через друга, что должно
было обеспечить детородные способности молодых, содействовать продолжению рода.
Козы, реально отличавшиеся
высокой плодовитостью, издавна воплощали представления о животворящей и
плодоносящей силе, а козёл фактически стал символом сексуальности и плодородия.
Такие представления об этих животных обусловили также возникновение
наименований водных объектов (родников, ручьёв, криничных озёр) типа Козель,
Козля, Козка, Козлово.
Вспомним фольклорный образ
Козы-золотые рога, которая гуляет, пасётся в заповедных лугах, лесах и полях,
поёт песни и рассказывает сказки.
Где гуляет такая коза –
зреет урожай, растут травы в рост человека, собираются полные лукошки грибов и
ягод.
Практиковался обычай
пускать в поле спариваться козла и козу. «Где
коза ходит – там жито родит. Где коза ногою – там жито копою. Где коза рогом –
там жито стогом…». Это – слова из колядной песни, сопровождавшей святочное
«вождение козы» по домам и колядование.
«Козой» наряжали молодого
румяного парня, который танцевал под музыку и исполнял обрядовые припевки,
сулившие прибавление в семье, урожай в поле, приплод скоту, материальный
достаток в доме.
В Древней Руси девочкам
нередко давалось имя Коза, а мальчику
– Козёл, Козлик, Козик или
опять-таки – Коза. Это были
имена-пожелания быть здоровыми и плодовитыми, заниматься плодотворным делом,
которое бы позволило оставить после себя добрые воспоминания в памяти
многочисленных детей и внуков. На основе указанных имён позже возникли фамилии Козлов, Козин, Козленко, Козик, Козиков, Козец, Козеко (Казеко), Козич, Козюк и другие.
Первоначальный печатный
вариант статьи – в газете «Гомельская праўда», № 95 за 1 июля 1997
года, с. 3.
© А. Ф. Рогалев. Топонимия Беларуси. Названия населённых пунктов.
Микротопонимы. – 2-е изд., перераб. и доп. – Гомель: Гомельский государственный
университет имени Франциска Скорины, 2020. – 620 с. – С. 123–126.
